Круги фей [сказки и легенды германских народов о великанах, гномах, феях, водяных и домовых] - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

— Вот, Хельга, — сказал Олаффсон, когда они вошли, — я привел почетного гостя; приготовь ему лучшие припасы, потому что он много путешествовал и нуждается в отдыхе.

Хельга посмотрела на незнакомца. Лицо его было красиво, но на юношеских чертах была заметна тень печали. А когда он поднял свои темно-синие глаза на Хельгу и мягко мелодично спросил: «Позволит ли цветок Исландии чужестранцу отдохнуть под ее кровом?» — дрожь пробежала по ее телу, а в душе снова проснулись старые воспоминания.

Эти глаза, этот голос — могли ли они присниться ей только в лихорадочном сне? А если ее обманули, — что тогда? Эта мысль грозила лишить ее рассудка, но Олаффсон подошел к ней и сказал:

— Наш гость, должно быть, устал и проголодался, моя Хельга; не окажешь ли ты ему тот прием, какой путешественник всегда встречал под этой крышей?

Хельга с большим трудом пришла в себя и вышла приготовить комнату для таинственного гостя, а тот сел за стол вместе с остальными. Затем она тихонько выскользнула назад, села в темном углу и со смешанным чувством тревоги и тоски посмотрела на незнакомца.

— Послушайте, сэр, — сказал отец Хельги, указывая на небо, — вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное у себя на родине? Разве вы не признаете Исландию самой красивой страной в мире?

— Да, — ответил незнакомец, — ваша земля действительно прекрасна, но ваш дом и мой не так уж далеки друг от друга.

Он взглянул на Хельгу, о присутствии которой остальные не подозревали, а затем стал описывать землю, в которой жил, — ту самую землю, которую Хельга, как говорили, видела только в горячечном бреду.

Она слушала, затаив дыхание. Ей казалось, что ее снова окружает великолепие волшебной страны. Она видела, как голубые волны катятся у ее ног, и чувствовала, что, как в былые дни, качается на их сверкающих гребнях. Она весело подбежала к фонтану и зачерпнула воду, чтобы брызнуть ею на птиц, увидела прозрачные цветы, склонявшие свои благоухающие чашечки в дружеском приветствии. Каждую минуту она ожидала увидеть, как незнакомец сбросит с себя личину и, представ перед ней в королевском пурпуре, коснется давно забытых струн своей золотой арфы.

Увы, отец обманул ее, чтобы удержать дома; сердце сказало ей правду, и она, вместо того чтобы прислушаться к его мольбам, поддалась на уговоры и нарушила свое священное обещание. А теперь? Поздно, слишком поздно — все кончено. Исполненная горя и отчаяния, она поспешила выйти из дома, чтобы излить свое сердце в горьких рыданиях среди ночной тишины.

На следующее утро, когда все было готово к отъезду, когда лошади нетерпеливо перебирали ногами перед дверью, вся семья собралась, чтобы исполнить старинный исландский обычай. На этом острове, прежде чем принять причастие, каждый член семьи просит прощения у всех остальных за нанесенные сознательно или бессознательно обиды.

— Простите меня за все беспокойство, которое я причинила вам, — тихо попросила она и добавила таинственные слова, — а также за то горе, которое должна буду причинить.

— Ты должна также попросить прощения у нашего гостя, Хельга, если ты его обидела, — сказал Олаффсон. — Тебя не было вчера, когда он хотел пожелать тебе спокойной ночи.

Она вздрогнула, бросила прощальный взгляд на лицо отца и направилась к комнате незнакомца.

Да, она чувствовала и знала это. Темная одежда вчерашнего дня исчезла; перед ней стоял король фэйри в сияющей красоте, с золотыми волосами, ниспадающими на пурпурную мантию.

Она сложила руки в безмолвной мольбе, и ее прекрасные глаза с любовью и смирением смотрели на лицо ее любимого, но глубоко оскорбленного мужа.

— Хельга, Хельга, — сказал он серьезно, — вот как ты была верна своей любви и своему обещанию?

— О, не сердись на меня, — взмолилась Хельга, — ибо ничто не скрыто от твоего духовного взора; ты знаешь, как все произошло, как моя тревога заставила меня искать тебя, как мой отец нашел меня, и как я собиралась показать ему наше королевство, чтобы успокоить его. Ты знаешь, что ворота закрылись передо мной, и что меня в бессознательном состоянии перенесли обратно в мой старый дом, что они удерживали меня хитро придуманными историями, и что, наконец, мольбы моего отца заставили меня сделать последний и самый трудный шаг. Но ты знаешь также, что я любила только тебя, что мое сердце принадлежит только тебе.

— Это были твои собственные слова, о цветок Исландии! — спокойно ответил король фэйри. — Почему ты не послушалась голоса своего сердца? Мы, фэйри, ничего не знаем о человеческой слабости и потому не можем ее простить. Знаешь ли ты, какая судьба ждет тебя теперь, Хельга?

— Я знаю это хорошо, — твердо ответила Хельга, — и если уста мои не были правдивы, то в сердце моем не было лжи. Я приветствую смерть, ибо она воссоединит меня с тобой!

По благородному лицу короля фэйри пробежала счастливая улыбка; он протянул руки и прижал умирающую Хельгу к своему сердцу.

Увидев, что жена не вернулась, Олаффсон поспешил вместе с тестем в комнату незнакомца. Они нашли прекрасную Хельгу в объятиях короля фэйри. Оба были холодны и мертвы; в одно и то же мгновение оба сердца перестали биться. Олаффсон попытался вырвать Хельгу из рук незнакомца, но тщетно. То, что у него отняла жизнь, тот держал мертвой хваткой, которую нельзя было ослабить.

— Оставь их, сын мой, — сказал убитый горем отец, — она принадлежит ему по праву. Что сделало для нас все наше благоразумие? Хуже, чем ничего! Король фэйри забрал свое, вопреки нам.

Они положили их в один гроб, и на следующее утро земля Исландии должна была принять их в свои холодные объятия. Но в ночь, последовавшую за этим насыщенным событиями днем, глаза скорбящих сомкнулись крепче, чем обычно. Они не слышали ни шепота нежных голосов, ни торопливого топота множества ног. Они не видели большого числа фэйри, собравшихся со всех концов острова, чтобы оказать последнюю честь своему любимому королю. Духи бесшумно подняли гроб, вынесли его из дома и понесли к скале, где прекрасная Хельга тщетно просила впустить ее.

Сегодня ей в этом не было отказано. Магические врата распахнулись, стоило гробу приблизиться. Белые птицы, тихо причитая, кружили вокруг и оплакивали королевскую чету.

На берегу прекрасного синего моря верные духи опустили свою ношу. Там Хельга и ее супруг спят под цветами этого рая, рядом с тихим журчанием волн. На ветвях кипариса, растущего на их могиле, висит арфа короля фей. Холодна рука, которая когда-то касалась ее струн; но когда утренний ветерок проносится сквозь них, они звучат прежними волшебными мелодиями. Сладкие ноты